Огаста, Джорджия. В конце концов, когда Рори Макилрой дважды прошел по последней фервей с шансом выиграть Masters, отбиваясь от многочисленных соперников и преодолевая свои ошибки во время эмоциональных 19 лунок гольфа, когда он упал на колени и позволил эмоциям захлестнуть его, он остановился возле здания клуба Augusta National и замер.
Он наконец покорил свой Эверест. Теперь оставалось сделать только одно. Покрасневший и слезящийся, он повернулся к своим друзьям и произнес слова, которые надеялся сказать более десяти лет:
`Мне нужно пойти получить зеленую куртку.`
В воскресенье, под давлением 11-летней засухи в крупных турнирах, рев “Августы” был готов приветствовать прорыв Макилроя. Но пока он проходил через то, что назвал раундом гольфа “американские горки”, по полю разносились и многочисленные шепотки.
`О Боже мой,` – сказал один из зрителей после того, как Макилрой сделал двойной боги на первой лунке.
`Это нервы,` – сказал другой, когда Макилрой уступил лидерство Брайсону Дешамбо.
Один из зрителей закрыл лицо руками: `Он снова это делает.`
Когда Макилрой сделал двойной боги на 13-й лунке, отправив свой мяч в ручей Rae`s Creek, добавил еще один боги на 14-й и компенсировал свой берди на 17-й боги на последней лунке, это выглядело именно так: еще одна упущенная возможность на самой большой сцене. Даже Макилрой так подумал.
`Были моменты на второй девятке сегодня, когда я думал: “Неужели я снова упустил это?”` – сказал Макилрой. `Сегодня я боролся с самим собой. Не с кем-то еще.`
Это был подвиг, который готовился более десяти лет. Близкие промахи и разочарования, возможно, остались в прошлом, но рубцы от них остались в пространстве между победой и поражением. Поэтому было закономерно, что все произошло именно так, что шестиочкового преимущества за восемь лунок до конца оказалось недостаточно, что каждый удар Макилроя, казалось, нес в себе сейсмическую тяжесть, которая заключала в себе повествовательную силу, чтобы снова поставить его на сторону проигравших, или что в конце концов, именно здесь, после плей-офф, он найдет облегчение.
`Это лучший день в моей гольф-жизни,` – сказал Макилрой. `Я буквально воплотил свои мечты в реальность.`
Победа в Сент-Эндрюсе в 2022 году была бы поэтичной. Победа на U.S. Open в Los Angeles Country Club в 2023 году стала бы ощутимым свидетельством эволюции его игры. Триумф в Pinehurst в прошлом году мог бы стать эпическим завершением его засухи в крупных турнирах.
Но ни одна из этих побед не ответила бы на вопрос, который оставался: Сможет ли Макилрой победить в Augusta?
Для Макилроя этот турнир имеет личное значение, потому что он ознаменовал его гольф-путешествие. Воспоминания о том, как он смотрел турнир, когда ему было всего 7 лет, вместе с отцом, нахлынули на него, когда он выступал во вторник и снова в воскресенье вечером.
`Я думаю, что все это возвращается ко мне,` – сказал Макилрой. `Вспоминая, почему я полюбил эту игру.`
Через два года после того, как Макилрой стал профессионалом в 2007 году, он дебютировал на Masters 2009 года и занял 20-е место. С тех пор он играл в каждом из них – всего 17 – и пережил близкие промахи и провалы. За почти два десятилетия мир гольфа и его главный турнир изменились; изменился и Макилрой.
Переросшие и темные вьющиеся волосы, которые обрамляли его лицо, когда ему было 17 лет, когда он ехал по Magnolia Lane, исчезли. Вместо них у Макилроя более короткая стрижка. Он носит следы времени на своих седеющих висках, что является признаком того, как долго он находится в спорте, и напоминанием о том, сколько раз у него был шанс сделать то, что он сделал в воскресенье, наконец достигнув апогея в спорте: карьерного Большого шлема.
`Я думаю, что нес это бремя с августа 2014 года,` – сказал Макилрой. `Это очень тяжело. Сегодня было тяжело.`
Макилрой долго рассказывал о нервах, которые он испытывал в воскресенье. Он говорил о давлении, как о самонавязанном, так и о том, которое он чувствовал, когда такие великие, как Джек Никлаус и Тайгер Вудс, предсказывали, что Макилрой выиграет Masters, говоря об этом так, как будто это было само собой разумеющимся.
И все же, воскресное выступление еще раз показало в бешеном снимке, что Макилрой никогда не был Никлаусом или Вудсом. Дело не в том, что игра Макилроя не так хороша. Но его путь был очень похож на то, как прошла эта неделя с ее четырьмя двойными боги и загадочными свингами: взлеты и падения являются такой же частью ткани его басни, как и все остальное.
`Вы должны быть вечным оптимистом,` – сказал Макилрой. `Я искренне верю, что сейчас я играю лучше, чем 10 лет назад.`
Его кредо терпения, веры и стойкости перед лицом повторяющихся разочарований достигло своего дна в Pinehurst в прошлом году. Поражение оставило ближайшее будущее карьеры Макилроя неопределенным и нуждающимся в том, что казалось жесткой перезагрузкой. Макилрой подчинился, взяв отпуск и гуляя по Нью-Йорку в одиночестве, в конце концов, ударяя по мячам в симуляторе, работая над своим свингом.
Техническая настройка, ментальная перезагрузка и новый год принесли обновленную версию Макилроя. Он выиграл в Pebble Beach, а затем снова на Players Championship, признав, как исторический год Скотти Шеффлера мотивировал его, и продемонстрировав поразительный баланс контроля и агрессии.
И все же вопрос оставался, теперь как никогда: Сможет ли он сделать это на Masters? В воскресенье он представил долгожданное доказательство того, что сможет. Это также позволило Макилрою показать, как сильно он этого хотел.
`Это мой 17-й раз здесь, и я начал задаваться вопросом, наступит ли когда-нибудь мое время,` – сказал Макилрой. `То, что вырвалось из меня на последнем грине в плей-офф, было по крайней мере 11 лет, если не 14 лет, сдерживаемых эмоций.
`Я сделал свою работу.`
В видео, опубликованном PGA Tour ранее в воскресенье, видно, как Макилроя спрашивают о размере его куртки. Он говорит, что это 38 или 40 короткий, в зависимости от того, сколько он ест каждую неделю.
`Мне нравится немного больше европейский стиль,` – говорит Макилрой в видео. `Немного более облегающий, немного более зауженный и утянутый.`
В воскресенье Шеффлер помог Макилрою надеть зеленую куртку. Размер был 38 регулярный, немного большой и еще не подогнанный под предпочтительные размеры Макилроя. Но когда его плечи обняли шерстяную ткань, Макилрой закрыл глаза, поднял руки и склонил голову к небу.
Посадка не должна была быть идеальной; все остальное уже было таким.
